Судя по его незаконченному письму, он предполагал, что Корду могут заинтересовать неприятности, постигшие Аравию.

Отвесив поклон Корде и его помощнице, Тико потянулся к стоявшему на столе подносу, на котором лежали хлеб и сыр.

- Вы дважды меня спасли, - торжественно произнес он, - и я желаю предложить вам хлеб и соль. В соответствии с традициями Аравии после этого я становлюсь вашим союзником - и, если хотите, другом.

Корда поклонился в ответ:

- Это честь для меня, мистер Хиггинс.

- Тико! - радостно улыбаясь, поправил его дипломат. - Если вы принимаете мое подношение, вы должны называть меня Тико.

Корда взял кусочек хлеба и сыра, к которым Тико прибавил небольшую щепотку соли.

- Пусть будет Тико. В таком случае ты должен называть меня Рене.

- А меня - Коломбина!

Откусив немного от своего кусочка хлеба с сыром, довольный Тико кивнул:

- Я подозреваю, что тебя привело на Аравию расследование причин, по которым наш мир погрузился в стасис, друг Рене. Расскажи, что тебе удалось узнать.

Тико слушал спокойно, пока не дошло до описания событий, связанных с Мириам. Как только он выяснил, что Мириам находится у него в доме, он помчался к лестнице и...

- Босс, Тико, конечно, умница, только он немного импульсивный, верно?

Корда бросил взгляд на Тико, застывшего всего в одном дюйме от того места, где кончалось действие темпорального поля. Широкое одеяние дипломата взвилось в воздух, когда он вскочил со стула, и теперь напоминало крылья причудливой птицы.

- Может быть, он не такой импульсивный, когда речь идет не о Мириам, - проговорил Корда, пытаясь быть справедливым, - но, как только дело касается ее благополучия, понятие здравого смысла перестает для него существовать. Сколько времени у нас осталось?

- У тебя, босс, около четырех часов. Еще около часа у Мириам, даже несмотря на то, что ты отключил ее темпоральное поле.

- Нужно возвращаться на корабль. Впрочем, думаю, что закончить разговор мы можем и здесь.